 |
|
Маркус Хофер
(www.orfeuskharm.org)
(exzerptionszettel@yahoo.com)
Родился в 1972 в г. Инсбрук (Австрия)
Изучал графику, архитектуру, жизнь …
Работает в жанре графики, объекта, инсталляции, визуальной поэзии …
Член института им. Отто-Премингера (Verein für audio-visuelle Mediengestaltung)
Член общества „VAKUUM“ (mobiler Kulturverein „VAKUUM“)
С 2006 живёт и работает в Санкт-Петербурге.
Маркус Хофер:
"Я вижу организм как организацию органов, более или менее замкнутую в себе. Трудно представить себе полностью замкнутый в себе организм. Perpetuum Mobile – это иллюзия или же мечта самовластного тирана. Различные живые организмы, их семейства, а также разные биологические и социальные сферы, все виды экономических и не экономических структур и организаций как объединения и фирмы, целые народы и государства можно назвать организмами. Все организмы имеют естественные отверстия — глаза, уши, рот, нос, кожу, половые органы, органы выделения – те, посредством которых они выражают и освобождают себя, и те, через которые в них что-либо проникает: ягоды земляники, приказы, звуки и дым, запах тимьяна или корицы, призраки, возбуждение и возбудитель…
Организмы проницаемы. Они должны быть проницаемыми. На уровне организмов представление Лейбница о монадах – всё равно, что голодная смерть; организм и его органы постигло бы нечто вроде смертельного психоза, они бы застыли, окаменели, засохли. Организацию органов, организацию естественных отверстий – этих «ворот восприятия» — определяют страх и паранойя, похоть и вожделение организма. Устранить организм – как этого хотел Арто, который вёл постоянную борьбу против органов, т.е. борьбу за тело без органов, состоящее из одних желаний, – кажется мне в отношении определённых организмов всё же невозможным.
Я представляю схему замкнутой в себе организации капитала, производства и потребления, которую можно назвать организмом. Этот организм — всё равно, что ненасытный монстр – может существовать, видимо, только в условиях своей экспансии. Мы являемся органами этого организма – этого монстра – органами, заменимыми с разной степенью сложности, так как органы – это аппараты! Разве наиглупейшее разделение труда не распевает неизменно жалобную песню аппаратов и органов? Капитал производит посредством нас товары любого вида, которые в том же объёме занимают то наше время, когда мы не являемся аппаратами производства. Товары захватывают нас со всех сторон, аппараты рекламы проникают в нас и требуют от нас стать аппаратами потребления. Это чрезмерное проникновение товаров в нашу жизнь должно, в конечном счете, регламентировать нас в обществе и контролировать в политике. Внутри этого организма мы опустились до аппаратов производства и потребления.
Отсюда мы переходим к другой схеме, в которой представлены движения возрастающего надзора параноидного организма, называемого нами государством. Мы знаем различные методы организованного контроля, как прощупывание, подслушивание, любые виды визуального наблюдения. К тому же сегодня создаются обширные электронные сборы данных, берутся механические и генетические отпечатки пальцев, контролируются денежные потоки, регламентируется язык, выдвигаются политические лозунги, создаётся давление в обществе… В конце концов, может возникнуть полный контроль с целью уничтожить наши частные пространства, которые и без того представляют угрозу общественной культуре, – чтобы сделать из нас исключительно «государственные органы». Такие органы в «обществе спектакля» контролирует себя самостоятельно. Они играют в государственном экономическом «концерте» предусмотренные для них частные роли так хорошо, как только можно, дабы снова быть легко заменяемыми. Генерал-бас этого концерта для миллионов состовляет заклинание опасности разрушения нашей культуры внекультурными силами. Посредством этого симулируется постоянная угроза, которая должна оправдать уничтожение наших частных пространств. В заключении будет концерт, прежде всего в Государственной Опере, которая олицетворяет весь мир, и параноидное государство будет виртуозно играть на своих органах, как органист на своём органе.
Я провожу линию в схеме, подобно тому, как бывает во сне, не существует «или — или», возможно только «и». Всё скрещивается, переплетается. Все константы, стремящиеся образовать организм, спрятаны, расплавлены. Все способы видения и изображения стали равноправными, нет причины делать принципиальные различия. Произносимое возвращается в слышимом, и пока не определено, рождается речь из говорения или слушания. Нити ассоциаций больше не движутся по направлению к содержанию. Мы бежим от семиотики власти, от структуры приказов, которые несут за собой смерть, так как приказ всегда своего рода смерть, и константа авторитарной и параноидной организации. Этот побег становится творческим: трансформирует формы, разлагает контуры, порождает метаморфозы. Мы закрываем глаза и прислушиваемся. Ещё лучше было бы просто закрыть глаза и не прислушиваться. Мы должны стать оборотнями – людьми, которые могут превращаться в зверей и предметы, — дабы накапливать другой опыт, переживания, не подвластные традиционным структурам власти. Переживания метаморфоз! Стать призраками! Наши призраки входят в нас всеми возможными путями, они сгущаются внутри нас и призывают нас превращаться, не для того, чтобы нам стать ими, но чтобы освободить их от их собственного наследия и дать им возможность осуществить своё превращение внутри нас. Это уже совершенно другая форма коммуникации. Мы должны стать оборотнями, чтобы получить возможность стать людьми."
Переводчик: Анна Балаганина
|
